Название: —
Автор: 005 сткглм
Бета: —
Размер: драббл/мини, ~ 1009 слов
Пейринг/Персонажи: Фредерик Уэнтворт/Джон Торнтон
Категория: преслэш
Жанр: драма (?)
Рейтинг: G до PG-13
Краткое содержание: школьные годы бывают не только чудесными, но и ужасными. Особенно, если тебе кто-то небезразличен.
Предупреждение: cплошные домыслы, как-то: поступление в Итон в любом возрасте, по факту экзаменов; !внезапне гардемарин на берегу, ну и т.д. Написано по заявке 011 сткглм заявке 011 сткглм: Юность Джона Торнтона. Школа для мальчиков (Итон, Кэмбридж, Оксфорд - я хз, которая там была в то время, могу погуглить). Джона всячески притесняют, измываются и смеются (причина-повод - на усмотрение). Ученики или преподаватели или оба-сразу. И тут появляется сэр Фредерик, делает бокс, добивает противников изысканно-издевательским экспромтом и утаскивает Джона комфортить. Не забыть подогнать возраст персонажей под рейтинг а то ж выпилють нас
Фредерик старше на год - ему около 17 лет.
Для понимания официально существовавшего пиздеца - Фаггинг (на английском)


… когда этот белобрысый заводит его в свою комнату и объявляет: «Теперь ты мой. Хочешь чаю?» — Джон прикладывает большие усилия, чтобы вежливо ответить: «Благодарю вас, сэр. Спасибо за предложение, сэр. Это очень любезно с вашей стороны предложить мне чай, сэр».

читать дальшеСлуга — странный человек с косичкой — приносит чай. Джон косится на него, но закон для фагов — не говори, пока не спросят.
Белобрысый замечает его интерес.

— Это Рейли, он матрос с того корабля, на котором я служил. Отчим решил, что раз уж я еду в Итон — мне полагается мой собственный слуга, а Рейли я знаю уже лет шесть, и он вроде как присматривал за мной эти годы... он из Корнуолла. А ты, как я слышал, с Севера?

Джон кивает, осторожно пробуя чай, потом спохватывается:
— Да, сэр. Я с Севера.

Белобрысый морщится.
— Если честно, я не совсем понимаю эту систему. Ну… не до конца. Мне, на самом деле, сейчас надо бы было быть примерно в районе мыса Горн — да, Рейли?

Слуга что-то бурчит.
— Ну, примерно там. Я был не очень здоровым в детстве, и мои отчим и дяди предложили моей матери, чтобы я стал гардемарином. Если море не убьет тебя — оно тебя вылечит. Теперь я вроде как здоров, поэтому мама настояла на том, чтобы я получил «хоть какое-то образование» — и вот я тут, а «Стремительный» — где-то там. Знаешь, в море все по другому, и никто не будет заставлять тебя…. ну, в общем, — белобрысый делает замысловатый жест рукой, и Джон чувствует, как его лицо заливается краской….

***

Это было очередное задание Питера — его Мастера — наполнить бочку водой. Только вот ведро было дырявым. Конечно, он не справился. Конечно, Питер решил преподать ему урок.

Это не было больно — просто очень унизительно — лежать на земле рядом с грязной лужей, касаться воды губами и кричать каждый раз, когда Питер стрелял в него горохом из трубочки: «Я грязная свинья, я устроил всю эту грязь». А потом кто-то сказал: «Даааа, джентльмены, как я погляжу, сухопутных крыс всегда тянет к ближайшей воде, но они слишком трусливы даже для лужи». А потом, судя по звукам, началась драка.

***

И вот теперь у него новый Мастер. Фредерик.
Мастер, которому не нужен фаг.
Мастер, который запрещает называть себя Мастером.

Он очень хорош в математике.
«Конечно, это же первое дело для моряка — понять, где ты находишься, — Фредерик смеется, запрокидывая голову, — а линек от боцмана способствует вычислениям. В смысле, ошибся — получи свое. Поэтому лучше сразу считать правильно».

Он грамотен, и пишет очень аккуратно. «Попробовал бы я насажать клякс в вахтенный журнал, или ошибок наделать. Это же документ!» — Фредерик делает большие глаза, и Джон явно слышит заглавную «Д» в слове «документ».

У него хорошая память. «Ну да! Карты — это здорово, но некоторые вещи стоит помнить просто так».

Он может бегло болтать по-французски (хотя мосье Жансон страдальчески жмурится, слыша его акцент), по-испански, по-португальски… «Эй, я же должен понять, что мне говорят! Тебе тоже было бы полезно, вдруг судьба занесет тебя куда-нибудь?»

Его хвалят на уроках латыни и хоть вздыхают — но ставят довольно высокий балл на греческом. «Ладно, когда я встречу древнего грека, пускай он мне сделает выговор».

История дается ему легко — «Это всего лишь цифры, Джон. 1558? Елизавета I. 1215? Великая Хартия Вольностей».

И давайте не будем упоминать про географию.

Он не дает дурацких или глупых заданий. Он вообще не дает заданий — «мы же в школе, а в школе учатся. А, к примеру, сапоги может почистить Рейли — да, Рейли?» Уроженец Корнуолла что-то булькает, и исчезает вместе с ваксой и обувью.

В их комнате тепло — «Я достаточно намерзся. И будет глупо, если я простужусь на суше».

Ужасно странно после почти года унижений спокойно готовиться к урокам, иметь возможность попросить о помощи — и получить ее, спать в чистой, теплой и сухой постели, находить свои вещи в целости и сохранности там, где ты их оставил, и иметь возможность общаться.

Джону очень нравится одна из присказок Фредерика: «Если ты не можешь сделать что-то — все равно старайся до тех пор, пока это у тебя не получится».

***

Они валяются на сдвинутых кроватях. Джон пытается вникнуть в тригонометрию, а Фредерик просто читает. Конечно же, Гомер. На английском, правда.

Гораздо больше тригонометрии мысли Джона занимает явственно изменившееся к нему отношение со стороны других Мастеров.
Не то, чтобы его начали считать равным — нет, он фаг — но все же, все же… Джон косится на Фредерика — тот лежит на животе и грызет яблоко, лениво перелистывая страницы.

— Что?
— Фредерик… можно спросить?
— Конечно.
— Как ты думаешь, почему ко мне так относились?

Фредерик морщится.
— Если коротко — ты с Севера, ты не проучился тут столько лет, сколько проучились они, ты не богат так, как многие из них, у тебя нет влиятельной родни. Наверное, поэтому.

Какое-то время Джон переваривает его ответ, и уточняет:
— А ты?
— Что — «я»?
— Почему ты относишься ко мне по-другому?

Фредерик закладывает книгу черной лентой.
— Я не знаю.
— А все-таки?
— Ну…

— Ведь я же, по твоим словам — «с Севера, не проучился тут столько лет, сколько проучились они, не богат так, как многие из них, без влиятельной родни». Тогда почему?
— Возможно, поэтому?..

Фредерик нависает над ним — от него пахнет яблоком и чернилами, Джон видит, как на виске у него пульсирует голубая венка — и прижимается своими губами к губам Джона.
Глаза закрываются сами собой. Теплые чужие губы, нежный язык; Джон забывает, как это — дышать; вокруг темнота, запах чернил и яблок…

…и грех.

Он открывает глаза и отталкивает от себя Фредерика.
Он задыхается, сплевывает на пол и утирает губы рукой — и только тогда понимает, что он наделал, и как это выглядит.
— Прости, Джон. Ты допытывался ответа. Теперь ты его знаешь.
Фредерик просто смотрит на него — только дышит чересчур глубоко и резко.
— Это грех.
— Я знаю. Просто… на флоте ко многому другое отношение. Капитаны — умные капитаны — обычно закрывают глаза на некоторые вещи.
— Это все равно остается грехом.
— Да. Прости, пожалуйста. Извини. Ты же останешься?.. я понял, что ты… не заинтересован. Я не буду делать ничего такого. Извини. Пожалуйста, прости меня, Джон. Останься.

***

Новая комната холодная; его сосед — тихий мальчишка, только что приехавший откуда-то из Суррея.
Джону очень сложно забыть, каким возбуждающим может быть смесь запахов чернил и яблок, и как сложно дышать, когда тебя целуют. Но он справляется.

Если ты не можешь сделать что-то — все равно старайся до тех пор, пока это у тебя не получится.