Заявка 5 Про вечно невыключаемый свет в камере Лукаса, его POV перед попыткой самоубийства "Наконец-то будет темно".Тут уже не совсем тот формат, но...
Можно спать лицом в подушку. Можно завязывать полотенце вокруг головы. Можно накрываться одеялом с головой. Можно спать на полу под койкой, завесив просвет между матрацем и полом одеялом.
читать дальшеПять часов утра. Десять часов утра. В двенадцать на допрос. «Уточните, где вы встречались с мистером Х.? Где вы встречались с мистером У.?» Пять часов вечера. Десять часов вечера. В двенадцать на допрос. «А точно ли с мистером Х. вы встречались? Мистер У. сам предложил встретиться, не так ли?»
День назад. Неделю назад. Месяц. Еще-сколько-то-там-назад.
Никакого дневного света. Никакой темноты. Все подсвечено слегка желтоватым электрическим светом.
Он помнит - темнота когда-то была. В нее можно было уйти и раствориться. В ней было можно спать. В ней можно было прятаться. Когда он попал в «темный карцер», то через какое-то время бился в дверь - только чтобы открылся глазок, из которого рухнет столп света. Что бы он мог понять, что еще видит.
Бойся желаний своих - темнота ушла. Темноту выключили. Он на свету - его видно. Он весь виден. Все его недостатки, недоговорки, маленькие тайны и скелеты в шкафу.
Половина двенадцатого. В двенадцать - на допрос.
«Где вы?... Когда вы?... Почему вы?...» Он весь как на ладони. Любая его заминка, любое умолчание, малейшая ошибка - он виден. «Расскажите. Вспомните. День-неделю-месяц-еще-сколько-то-там-назад вы говорили, что...»
Раньше он мог хотя бы закрыть глаза и спрятаться в темноту. Теперь везде только этот желтоватый свет. Все видно. Даже если закрываешь глаза, даже если спишь лицом в подушку, даже если полотенце, одеяло и спать под кроватью. Все отдает желтоватым светом.
Он смотрит на руку: терминатор тени делит ее так, что ладонь - на свету, а все остальное - в тени кровати. Как будто обрубок. Обрубок? Тайберн?
Он выползает из-под кровати. Тело тут же наливается прозрачной желтизной. Выключить свет? Включить темноту?
Завязывая скользящий узел и надевая петлю на шею, он улыбается: наконец-то будет темно.